Новости

 

Живопись позволяет увидеть вещи такими, какими они были однажды, когда на них глядели с любовью.
                                                           

Поль Валери

Существует в народе обычай, помогающий определить судьбу ребенка. Раскладывают по кругу различные предметы – молоток, ножницы, ручку, карандаш и всякие другие любопытные вещи. В центр сажают малыша и наблюдают – к чему потянется. Дальше все понятно. Схватит молоток – будет мастеровым, нитки – портным, машинку – водителем.

Взрослые рассказывали, что я во время этого теста немного посидела, оценивая ситуацию, потом грозно сказала: «Дай!» и быстро подгребла все до единого предмета к себе. Подумав, из кучи «добра» выбрала коробочку с акварельками и прижала ее к сердцу.

Это было первое знакомство с красками, это была первая любовь и последняя. Рисовать можно было везде – на полу, на тетрадях, на стенах – что однажды и случилось. Ближе к окончанию школы в квартире одного из одноклассников мы создали «шедевр» настенной росписи размером три метра на четыре. По принципу всем известного персонажа Остапа Бендера приставили самого худенького из ребят к стенке, обвели карандашом, расписали силуэт, добавили облака, купола, парящих в лазоревом небе ангелов, печально склоненные к воде ветки вербы. Получилась замечательная сюрреалистическая картина, которая почему-то привела в шоковое состояние вернувшихся с работы родителей. Мы тогда были художниками скромными и быстренько ретировались во избежание ненужных аплодисментов.Но настроение потом было эйфорическое, наверное, как у великого Леонардо после завершения «Тайной вечери».

Жизнь неслась под девизом «Дай!». Дайте нам, жадным до творчества, экспрессию танца, невысказанную прелесть поэзии, благоуханную и изысканную, как лепесток чайной розы, магию живописи…
И Бог снисходительно все давал.
 
«Дай же ты мне, Боженька, много знаний и всяких образований, что бы перед людьми не стыдно было!» «Пожалуйста, возьми». «Дай же ты мне, Боженька, ощущения свободы и творческого полета!»«На, пожалуйста, возьми, летай». «А дай же ты мне, Боженька, любви неземной и прекрасной!»«Любви-и-и?? Я же тебе дал любовь к живописи, хватит! Двух любовей в жизни человеческой не бывает, ты уж извини!»
Вопреки рекомендациям, все-таки пытаешься найти еще однулюбовишку,хотя бы самую маленькую. К примеру, журналистика. Но создать литературное произведение невыносимо трудно. Однажды глубокой ночью ты от великого одиночества пускаешь к себечужую боль. И вот она, безжалостная, все раздирает острыми когтями, и ближе к рассвету кровавый отпечаток твоего сердца остается на чистых листах бумаги. Потом читатель говорит, утирая слезы и вздыхая: «Пронзительно пишет!»

Как же перенести эту пронзительность на полотно? – думаешь ты. И вдруг сердце начинает истерично стучать – зачем, не выдержу, зачем, зачем? А и правда – зачем? Живопись – это откровение, успокоение и тихая маленькая радость. Краска впитывает в себя все проблемы, оказывает гипнотическое релаксирующее действие, ты можешь часами смотреть на картину, осознавая, что жизнь восхитительна, что луч восходящего солнца, отражающийся в еще покрытой льдом речке – подарок судьбы. 
 
 
И желание перенести это на полотно – тоже подарок, который необходимо ценить. Такой вот небрежный Божий поцелуй в темечко – ладно уж, твори! А дальше остается совершить главное человеческое предназначение – поделиться с ближним.
Приходит к тебе друг, и просит – напиши мне мою Родину, жаркую степь, священные места, главное, архаров напиши. Мозг зависает, как перегревшийся ноутбук. Ты перерываешь горы литературы, пытаясь выяснить – какой он, благородный архар. Ты же не такой замечательный художник, как, допустим, твои Учителя, у тебя просто – любовь к краскам. Потом три недели топанья от мольберта и обратно, затирания уставшей спины, залечиваниявоспаленных глаз, и – награда! Теплая улыбка твоего друга: «Родина любимая моя…»
 
 
Ты хочешь стать художником? Почему бы и нет? Только живопись очень ревнива и не терпит соперничества. Либо она, либо все остальное. Выбирая сюжет картины, ты выбираешь отражение судьбы, своей или чужой. И большую ответственность, так как живопись – это всегда шаг в вечность, ибо твои картины могут храниться тысячи и тысячи лет, переживая времена и эпохи.
Впрочем, обо всем этом в нескольких строках поведала людям моя приятельница Людмила Ворожищева, теперь достаточно известная писательница и поэтесса Израиля:

Когда Создатель жизнь мою вершил,
Хранитель-Ангел неустанный мой,
Ты краски дал, что стали мне судьбой,
А кисти дать, как видно, позабыл.
И с этих пор судьба моя странна:
Ни стройных форм не ведает она,
Ни четких линий, гибких и прямых,
А только ворох пятен цветовых.
Но в этих пятнах – Божья пятерня,
И, видимо, Она хранит меня...
 

Проект Евгении Шульц
«Свидетели судеб наших»
на сайте Vainahkrg.kz